Глава 4

Чечен-Аул – последний бой Игоря Молдованова

Игорь Молдованов -картина из Каларского краеведческого музея

Перед атакой

Холодное утро. Багровый рассвет.
Я «царапаю» наспех последний привет.
Я должен успеть до атаки ещё полчаса.

А сердце стучит свой призывный набат,
Как у сотни таких же безликих солдат
Чьи жизни короче, чем выкрик комбата: «Вперёд!»

И в небо холодное меж облаков
Уносятся души убитых стрелков
Которые только что были одними из нас.

Нам пули последнюю песню споют.
Я вижу, я знаю нас всех здесь убьют.
Пусть ночи дождливые плачут о нас.

Стихи Сергея  Елисеева, участника  боевых действий в Чечне

Чечен-Аул и станет местом последнего боя Игоря Молдованова.

На племенной станции расположился командный пункт и подразделения полка. Перед зданием возвышались массивные скульптуры быка и барана.  На перекрёстке между Гикаловским и Чечен-Аулом 324 полку и предстояло занять позиции. Мост через реку Аргун был единственным, уцелевшим из всех мостов. На окраине Чечен-Аула располагался склад ГСМ, который удалось взорвать в первые дни.

Борис Цеханович о местности, где стоял полк:

«Типичные для Чечни окрестности. Сзади меня проходила асфальтная дорога, которая связывала город Грозный с ближайшим  населённым  пунктом  Старые  Атаги.  В  двадцати  метрах, параллельно дороги протекал арык в глубоком, метра четыре глубиной, канале. Вот на этом клочке, между дорогой и каналом, мы сейчас и развёртывали свой командный пункт. Со стороны боевиков нас прикрывала полутораметровая насыпь, которая шла вдоль всего канала. За каналом проходил железобетонный жёлоб, где тоже текла вода, но в отличие от арыка она была чистой. Слева от нас, через канал стоял железобетонный  мост с дырой от снаряда посередине и дорога от моста шла в Чечен-Аул, который находился от нас в полутора километров. Он полностью был под контролем боевиков. Слева и справа от дороги чистые поля. На правом поле в трёхстах метрах от нас был передний край третьего батальона, а слева никого не было и вдоль дороги к деревне, практически до неё шла зелёнка, шириной метров двадцать. Самое гнусное место для нападения со стороны чеченцев. За ГСМ, который продолжал гореть, было кладбище. Оно плавно взбиралось по склону небольшого хребта на окраине Чечен-Аула, который тянулся покрытый лесом несколько километров до н.п. Пригородное. Сама деревня казалась вымершей, на улицах никого не было видно, лишь кое-где бродил брошенный скот. Не было видно и боевиков. Я перевёл бинокль снова на дорогу, которую прикрывал. Самое плохое, что по прямой чистого пространства было метров девятьсот, то есть ракеты не применишь: оператор просто не успеет взять управление на себя. Тут надо бы метров ещё триста, как минимум, резерва иметь. На  плавном повороте дороги виднелись остатки нескольких разбитых машин».

В феврале Москва и Дудаев заключили перемирие между федеральными войсками и боевиками. Это перемирие впоследствии будет оплачено кровью наших солдат. Федеральным войскам было запрещено первыми начинать стрельбу, чем пользовались бандиты. Обстрелы с их стороны производились регулярно.

 После 23 февраля позиции полка перемещаются ближе к МТФ. Здесь укрывались значительные силы боевиков.  Вокруг фермы был бетонный забор и боевики под прикрытием его частенько вели стрельбу. За забором стоял подъёмный кран, откуда они вели наблюдение за нашими частями. В первые же дни после передислокации этот кран удалось уничтожить. Наступление на МТФ и взятие моста через Аргун первоначально планировалось на 6-7 марта, когда из Екатеринбурга должен был подъехать начальник штаба с офицерами. Похоже, что начальству хотели, как в театре, показать, как ведут бои их подчинённые. Но боевики неплохо были осведомлены о расписании в полку. Часто миномётный обстрел начинался именно в то время, когда командирам нужно было ехать в штаб на совещание. Снайперы боевиков вели прицельный огонь. А миномётные установки выискивали командные пункты. И выяснить, какое количество боевиков укрывается за МТФ, не получалось. Поэтому наступление переносилось на более поздние сроки. Рисковать головами высшего эшелона не стали.

В ночь перед наступлением 13 марта зарядил мелкий и нудный дождь. Всё поле перед МТФ превратилось в жидкую грязевую жижу.

Накануне разведывательные группы из отряда специального назначения Забайкальского ВО через расположение 324 полка проникли ночью на позиции дудаевцев у моста через Аргун.

На одном из этих танков возможно находился Игорь Молдованов

   Из воспоминаний спецназовца: «Все добытые сведения, разумеется, были доведены общевойсковому начальнику. Позже, в преддверии планировавшегося штурма этого моста мы предлагали провести операцию «без шума и пыли», в спецназовском стиле. Например, ночью в пешем порядке «тихо-тихо» вывести в тыл противника мотострелков, а дальше – «возможны варианты». Командование 324-го мсп, по тем или иным неизвестным мне причинам, на это не пошло…»

А командир 324-го мсп подполковник Сидоров говорит о неточных данных разведки:

 «В ходе выполнения задачи из-за неточности данных разведки не была достигнута ожидаемая степень огневого поражения противника по левому берегу реки Аргун. Подразделения мсб и противника противостояли на удалении 200-300 метров друг от друга, дальнейшее продвижение в сложившейся обстановке стало невозможным для предотвращения потерь в личном составе и технике... По моей оценке, противник получил превосходство из-за характера местности, мы теряли возможность воздействия по нему авиацией и артиллерией, кроме того, непосредственная близость друг к другу и постоянное воздействие стрелковым оружием с расстояния 200-300 метров приносили постоянные потери в личном составе и технике».

Трудно сейчас судить, кто был прав. Одно можно сказать, что несогласованность действий всегда приводила к большим потерям. Да и приказ о временном  перемирии, подписанный сверху, дал возможность боевикам хорошо укрепить свои позиции.